«У человека больше шансов попасть под суд

и быть осужденным за убийство одного

человека, чем за убийство 100 000 человек».

Хосе Айяла Лассо, бывший Верховный Комиссар

Организации Объединенных Наций по правам человека

Введение

XX – самый кровавый за всю известную нам историю. 174 миллиона человек стали жертвами геноцида и массовых убийств. Только за один год последнего десятилетия XX века есть задокументированные данные о гибели 120 000 челове – жертв геноцида, политической или религиозной дискриминации. К сожалению, история доказала, что совершенные в ходе второй мировой войны преступления, какими бы ужасными они ни были, нельзя считать уникальными в историческом плане. геноцид – это до сих пор понятие нашего времени. Посему очевидно, что принципы, положенные в основу решений Нюрнбергского трибунала, должны иметь универсальное применение в будущем.

Обеспокоенность мирового сообщества количеством жертв, а также степенью и объемом угрозы, исходящей от подобных проявлений агрессивности, привели к осознанию необходимости создания более эффективного инструментария, способного обеспечить такой мир, в котором государства будут уважать нормы и договоры, добровольно подписанные самими же этими государствами.

В данной работе мы попытаемся представить правовые и политические предпосылки создания Международного Уголовного Суда. Будет проанализировано правовое и прецедентное наследие Нюрнбергского трибунала, а также его влияние на последующую практику привлечения к ответственности индивидо за совершенные ими злодеяния международного масштаба.

История становления международной уголовной юстиции

В целом военные преступления, преступления против человечности, вместе с преступлением геноцида, рассматриваются сегодня в понятийном аспекте: crimina juris gentium. И именно по ответсвенности за эти преступления сформировалось и продолжает формироваться представление, можно проследить от прецедентной практики в международной системе права и перейти к уже сложившейся структуре и принципам Международного уголовного суда.

Заметим, что, судя по дошедшим до нас документам, уже в 1386 году предпринимались попытки регулирования и регламентации правил поведения во время войны. Так, в Указе для военного командования Королем Англии Ричардом II устанавливались ответственность за ненадлежащее поведение при проведении военных действий. Наказуемыми смертью считались насилие над некомбатантами того времени (под ними понимались женщины и невооруженные священники), сжигание домов и оскернение церквей. Принципы подобной ответственности включались в указы, выпущенные Королем Венгрии Фердинандом в 1526г., императором Максимилианом II в 1570г. (гуманитарные правила установлены в статьях 8 и 9) и Королем Швеции в 1621г.[1] Статья 100 Военного Уложения, утвержденного Густавом II Адолфусом, устанавливает, в частности, что никто не должен «тиранствовать над любыми священнослужителями, старыми людьми, - мужчинами или женщинами, сумасшедшими и детьми»[2].

Если история признания вышеприведенных деяний преступлениями насчитывает не один десяток столетий, то история попыток создания постоянного органа международной уголовной юстиции насчитывает всего лишь несколько десятилетий. Еще в XIX веке аргетинский писатель Х.Альберда утверждал, что науке международного праа надлежит исследоать и законодательные возможности, и принципы, способные более эффективно защищать семью народов от преступлений войны, несущих разруху и задерживающих прогресс[3]. Но первыми международно-правовыми документами, в которых регламентировались правила ведения боевых действий на суше и на море, стали Первая (1864 год) и Вторая (1906 год) Женевские конвенции. Другим источником современного международного правосудия считаются так называемые Гаагские конвенции (1899 и 1907), которые подробно регламентировали порядок объявления войны, ведения боевых действий, права и обязанности нейтральных стран. Неоспорим тот факт, что современный уровень международного права был бы невозможен без тех скромных шагов, которые были сделаны на рубеже XIX-XX веков. Первая Гаагская конференция, которую в русской литературе называли «одним из лучших, одним из светлых памятников XIX века», стала важной вехой в развитии международного права.

До окончания первой мировой войны вопрос о наличии постоянного или даже временно действующего судебного органа не был столь актуален. Вперые идея создания международного суда, призванного рассматривать дела о военных преступлениях, была ысказана на Версальской мирной конференции в 1919 году, после Первой мировой войны. Учреждение такого органа было предусмотрено достигнутым там соглашением. Германия de-jure и de-facto признала за странами Союзнического Пакта право привлекать к суду военнослужащих,обвиняемых в совершении действий, нарушающих законы и обычаи войны. Соответсвенно, правительство Германии обязалось передавать «всех обвиняемых» в военные суды стран Пакта. А в том случае, если лицо «виновно в уголовных действиях в отношении граждан более одной из стран Пакта», предусматривалась возможность устанавливать специальный международный суд. Все эти действия расценивались как способ предать суду кайзера Вильгельма за роль, которую Германия сыграла в развязывании войны[4]. Была создана комиссия, и со вреенем она составила список из 895 предполагаемых военных преступников, которые могли бы предстать перед таким судом. Союзнические государства пришли к соглашению устанавливать «специальный суд», сформированный из судей, назначенных Соединенными Штатами, Великобританией, Францией, Италией и Японией. «В своем решении суд руководствуется самыми высоими ценностями международной политики на основе гарантии зятых обязательств международных участников и принципах международной морали». Что примечательно, помимо рядовых военнослужащих, преступными были признаны действия Кайзера Вильгельма, он был признан ответственным «в грубых преступлениях против международнеой морали и в нарушении святости договоров». Однако столь благое намерение потерпело фиаско, активные шаги по реализации задуманного так и не были предприняты. Новшеством договора стало наличие в нем положений, в которых применялась категория «преступления против мира», которая возникла уже после второй мировой войны.

Наряду с этим комиссия предложила предать суду руководителей Турции, державы, выступавшей в союзе с Германией во время войны, «за преступления против законов человечности» в связи с геноцидом армян в 1915 году, происходившим на фоне военных действий. Эти рекомендации не были выполнены: победившие союзники не хотели еще больше унижать Германию и опасались политической нестабильности в Турции. В результате предложение о создании Международного уголовного суда повисло в воздухе. В 1923 году с подписанием Лозаннского договора перая мироая война между Турцией и ее противниками формально завершилась, и в ходе этого процесса виновники геноцида армян получили амнистию.

На этом историческом этапе на международной сцене появляется новый субъект - Лига Наций, которая, будучи звеном Версальской системы (Статут этой организации являлся составной частью Версальского мирного договора), должа была стать ее гарантом. Отражением существующих противоречивых тенденций в отношении между победившими и проигравшими государствами стал и тот факт, что, с одной стороны, Статут исходил из цели поддержки международных отношений, основанных на чести и справедливости, но, с другой стороны, он не запрещал ведение войны[5]. Хотя содержание Статута и свидетельствовало о существенном шаге вперед в деле предотвращения войн, практика показала, что эта организация не смогла последовательно реализовать положения своего основного документа.

Идея запрещения агрессивной войны получила свою собственную интерпретацию также в Парижском договоре об отказе от войны в качестве орудия национальной политики 1928 года – именуемым иначе Пактом Бриана-Келлога. Но несмотря на содержащееся там положение о том, что регулирование всех разногласий или конфликтов независимо от характера их происхождения должно осуществляться мирным путем, в нем отсутствовало понятие агрессии и не предоставлялось реальных гарантий безопасности участникам международного общения.

Принципиальны были и положения Третьей Женевской конвенции (1929 года), которые гласят, что законы и обычаи войны относятся не только к гражданам тех стран, которые ее ратифицировали, но и ко всем людям вообще, независимо от их гражданства.

Соответственно тот фокт, что государство не считает для себя обязательным соблюдение конвенции, не освобождает от ответственности за военные преступления его граждан.

Таким образом, к моменту начала второй мировой войны международное право располагало кодексом поведения в вооруженных конфликтах, но никакой процедуры привлечения к ответственности его нарушителей не существовало. Хотя предпринимались определенные усилия на официальном уровне: от включения отдельных статей в международный договор до заключения специальных соглашений. К тому же вопросы создания МУСа подробно обсуждались в Лиге Наций в 1920 и 1935-37 годах.

Как было отмечено выше, выражение «преступление против человечности» было использовано (но и только) в Декларации 1915 года правительств Великобритании, России, Франции, осудивших резню армян в Турции. Но наиболее серьезные изменения, относящиеся к понятию «преступление против человечности», произошли после второй мировой войны.

Затем был Нюрнберг

Явное, вопиющее и циничное неуважение законов человеческого общежития, попрания основных принципов гуманности со стороны нацисткой Германии и ее союзников в годы проведения ими военных действий выявили неотложную необходимость в международной реакции. Были предприняты активные действия. Во время войны ряд союзных держав выступили с заявлениями, в которых выражалось желание провести соответсвующее расследование, предать суду и наказать не только военных преступников в узком смысле слова, т.е. лиц, нарушивших законы и обычаи войны на союзной территории, но и тех, кто несет ответстеннсоть за зверства, учиненные на территории держав «оси Берлин-Рим» проти граждан несоюзных держав. 8 августа 1945 года Великобритания, США, СССР и Франция подписали Лондонское соглашение, к которому был приложен Устав Международного военного трибунала для судебного преследования и наказания главных военных преступников европейских стран «оси».

Истории известны два выполнивших свои задачи судебных органа, именовавшихся Международными военными трибуналами. Они действовали сразу же после окончания второй мировой войны.

Первым – в соответствии с Соглашением между правительствами СССР, США, Великобритании и Франции от 8 августа 1945г. – был образован Международный военный трибунал, призванный выполнить судебные функции в отношении государственных и военных лидеров гитлеровской Германии. Вопросы его организации, юрисдикции и компетенции решены в приложенном к Соглашению Уставе Международного военного трибунала.

Второй Международный военный трибунал был предназначен для суда над главными японскими преступниками и получил название Токийского. Его правовой основой был также специально для него принятый группой государств Устав.

Этот Трибунал включал представителей 11 государств – СССР, США, Китая, Великобритании, Франции, Нидерландов, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Индии и Филиппин.

Нюрнбергский трибунал, согласно Уставу, был наделен правом судить и наказывать лиц, совершивших действия, влекущих индивидуальную ответственность за:

1. Престепления против мира (планирование, подготока, развязывание и ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров).

2. Военные преступления (действия, нарушающие законы или обычаи войны), преступления против человечности.

3. Убийства (истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости в отношении гражданского населения).

Примечательно, что в истории фактически уже существовал прецедент привлечения к индивидуальной ответственности со стороны коалиции государств-победителей лица (Питера Вон Хогенбаха – наместника Герцога Бургундского на одной из оккупироанных территорий) по обвинению в массовых убийствах, нарушении законов божеских и человеческих, которые совершались во исполнение приказа. Уже тогда было признано, что исполнитель не бывает только исполнителем, он сам принимает решения. Это основное соображение подтверждалось тем, что в рассматриваемом случае сам Герцог приказами о назначении Питера Вон Хогенбаха дал ему неограниченные полномочия, признавая post factum «все, что делается, от его имени». Можно сказать, что принцип неосвобождения от уголовной ответственности за исполнение приказа проявился здесь впервые достаточно очевидно.

Принципиальным шагом в истории становления международной уголовной юстиции стал тот факт, что выдвигая обвинения, суд (Нюрнбергский трибунал) сослался на рассмотренные выше международные соглашения – правовую платформу международного пава того времени – Гаагскую конвенцию 1907 года и Женевскую конвенцию 1929 года.

Содержащиеся в Хартии формулировки преступлений против человечности стали отражением и прояснением тех нарождавшихся правовых норм, которые были обозначены в Гаагской конвенции и других международных пактах, в рамках которых стремившиеся к более гуманному миропорядку страны взяли за основу законы гуманности и постулаты общественной советси. Поэтому речь шла не об изобретении закона, а скорее о кодификации нарождавшихся правовых норм.

Несмотря на то, что Трибуналы в Нюрнберге и Токио были, по своей сути, судами победителей над побежденными, а также на обвинения в небеспристрастности, нельзя отрицать их историческую роль в сфере становления международной уголовной юстиции.

Самым существенным результатом Трибуналов стало то, что агрессивная война как тягчайшее преступление против человечества была осуждена, а конкретные виновники были сурово наказаны. В приговоре Нюрнбергского процесса указывалось, что «развязывание агрессивной войны является не только преступлением международного характера. Оно является тягчайшим международным преступлением».

К тому же, материалы этих судебных процессов имеют неоценимое значение для развития международно-правовых норм, устанавливающих ответственность за преступления против человечества, в частности, для совершенствования Кодекса ООН 1954 года «О преступлениях против мира и международной безопасности», а также для процесса формирования и совершенствования международно-правовых стандартов в области прав человека.

Здесь бы хотелось бы отметить Трибунал Рассела по расследованию военных преступлений, совершенных во Вьетнаме, и другой результат активности общественности – Международных женский Трибунал в Токио. Как известно, Трибуналы не имели властных полномочий расследовать конфликт, соответветственно, наказывать и применять какие-либо санкции в виновным. Однако у этих трибуналов имелся прецедент - Нюрнбергский трибунал, который также исходил из установленного им самим права выносить вердикты о военных преступлениях международного характера. Судья Верховного Суда Соединенных Штатов тогда провозгласил: «Если определенные действия и нарушения договоров являются преступными, то они суть преступления, независимо от того, кто их совершает, будь то Соединенные Штаты или Германия. Возлагая на кого-нибудь ответсвенность за преступные действия, мы сами должны быть готовы нести отве6тственность». Что касается Трибунала Рассела – он просто поймал Америку на слове.

Так или иначе, Трибунал Рассела стал напоминанием о трибуналах Нюрнберга и Токио, напоминанием о том, что принципы Нюрнберга имеют универсальную значимость.

Как заявляли члены Трибунала, у них не было иной задачи, кроме как убедить всех в необходимости международной юрисдикции над военными преступлениями, воскресить jus contra bellum, рожденную в Нюрнберге, утвердить легальность и законы этики вместо законов варварства. «Наше дело - показать и заявить, что те или иные действия подпадают под юрисдикцию принципов Нюрнбергского трибунала, что они являются военными преступлениями и должны быть осуждены по закону»[6].

Еще одним трибуналом, хоть и не имеющим необходимой юрисдикции для наказания виновных, но заложившим басисный камень в квалификацию понятия сексуальные преступления, совершенные в ходе военных конфликтов, стал Международный женский Трибунал в Токио. Решения Трибунала не имели ни легального статуса, ни юрисдикции, однако прецедент подобного разбирательства был важен для процесса становления Международного уголовного суда, в компетенцию которого, как мы увидим ниже, входят такде сексуальные преступления, совершенные в ходе военных конфликтов. Именно Токийский Международный женский трибунал квалифицировал факты сексуального рабства как военные преступления. Дальнейшее понимание, в частности, изнасилования как своеобразного способа уменьшения численности какого-либо народа исходя из особенностей национального менталитета – как формы геноцида, обязано своим существованием именно этому Трибуналу.

Международный Уголовный Суд

«Международный Уголовный Суд станет

не окончательной целью, а одним из

основных этапов процесса распространения

во всем мире принципов и правил правового

государства». Из выступления Эммы Бонио на

торжественной церемонии открытия МУС

(Рим, 16-17 июля 2002 года)

Следует отметить, что ряд современных международно-правовых документов, принятых задолго до Римского Устава, содержал положения о предотвращении международных преступлений и наказании виновных лиц. Речь идет, в частности, о Конвенции о предотвращении преступления геноцида 1948 года, Конвенции о предотвращении преступления апартеида и наказании за него 1973 года. В свою очередь принципы международного права, закрепленные в указанных документах, были подтверждены широким кругом государств в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН 3 (I) от 13 февраля 1946 года, 95 (I) от 11 декабря 1946 года, 170 (II) от 31 октября 1947 года о выдаче и наказании военных преступников, а также в резолюциях ЭКОСОСа 1074 D (XXXIX) и 1158 (XLI) от 5 августа 1966 года о наказании военных преступников и лиц, совершивших преступления против человечества.

Однако положения указанных документов, при всей их прогрессивности и актуальности, характеризовались фрагментарностью и не6достаточностью. Они не смогли предотвратить возникновение значительного количества международных конфликтов, в том числе вооруженного характера, с массовыми нарушениями прав человека. Большинству же лиц, виновных в развязывании таких конфликтов, удалось избежать ответственности из-за отсутствия эффективного международного механизма уголовного преследования деле защиты прав человека. До сего дня такая защита состояла в основном в пропоганде правовых норм Организацией Объединенных Наций и многочисленными региональными межправительственными органами, а также в регистрации нарушений средствами массовой информации и постоянно растущим числом неправительственных правозащитных организаций самого разнообразного толка. Время от времени в дополнение к этим мерам создавались комиссии по установлению истины, проводились чистки в рядах чиновников, допускавших правонарушения, и, хотя нечасто, возбуждались уголовные дела. Все же шансы на то, что нарушителей прав человека удалось бы привлечь к суду, оставались ничтожно малыми.

Отметим, однако, что именно в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него, совершается ли он в мирное или в военное время, является преступлением, нарушающим нормы международного права. Здесь же государства обязуются принимать меры предупреждения этого преступления и карать за его совершение. В резолюции Генеральной Ассамблеи 260 А (III), в которой и был зафиксирован текст Конвенции, высказано предложение Комиссии международного права «рассмотреть вопрос о желательности и возможности создния международного юридического органа, на который возлагается рассотрение дел лиц, обвиняемых в совершении преступления геноцида...»[7]. Был даже создан комитет по подготовке предложений, касающихся учреждения такого суда. Подготовка проекта не заняла по международным меркам много времени. Уже в 1951 году подготовленный комитетом проект статута был готов, но потребовал пересмотра. Работа была завершена в 1953 году. Однако Генеральная Ассамблея постановила отожить рассмотрение проекта статута до принятия определения агрессии. Приостановка рассмотрения проекта затянулась по причине существующей de-facto холодной войны вплоть до декабря 1989 года, когда были предприняты активные действия. В ответ на просьбу одного из государств-членов – Тринидада и Тобаго – Генеральная Ассамблея обратилась к Комиссии международного права с просьбой возобновить работу над вопросом о международном уголовном суде, обладающим юрисдикцией, распространяющейся в том числе и на незаконный оборот наркотических средств. Сама идея создания МУС была воспринята как чересчур смелая, хотя ее суть, в первую очередь, вытекает из существования категории международных преступлений: международное сообщество должно иметь механизм правосудия за серьезные нарушения норм международного права.

Помимо доктринальной необходимости, существует практическая необходимость обеспечить справедливое наказание за наиболее тяжкие нарушения международного права. Наконец-то большинство стран фактически согласилось с лордом Расселом в том, что «преступление молчания» необходимо предотвратить, что они должны в лице определенной инстанции – на основе достоверной информации – сделать свои, не зависимые от политической конъюнктуры, выводы[8]. Радикальные изменения в международной жизни потребоали соответствующих изменений в международном праве и в механизмах его осуществления. Поэтому, естественно, что проблема создания международного уголовного суда, появившаяся в периоды глубоких мировых потрясений, вновь стала актуальной в конце 80-х-начале 90-х годов.

В то время, пока работа над созданием МУС была в процессе, в 1993 году в бывшей Югославии разразился конфликт, и военные преступления, преступления против человечности и геноцид в форме «этнических чисток» вновь приковали к себе международное внимание. Вообще-то презюмируется, что обычно преступников должны судить национальные органы. Однако во время конфликта, будь то внутреннего или международного, такие национальные органы часто либо не готовы, либо не способны действовать, как правило, по одной из двух причин. Часто у правительст отсутствует политическая воля осуществлять судебное преследование своих собственных граждан или даже высокопоставленных должностных лиц, как это имело место в случае бывшей Югославии. Или же национальные учреждения могут дезинтегрироваться, как это было в случае с Руандой. Поэтому, не полагаясь на судебную систему государств – участников конфликта по ряду объективных причин, Совет Безопасности ООН резолюциями №827 от 25 мая 1993 года и №955 от 8 ноября 1994 года создал соответсвенно Международный трибунал для преследования лиц, виновных в совершении международных преступлений на территории Руанды. Сначала комиссия экспертов по Руанде предложила расширить юрисдикцию Трибунала по бывшей Югославии, включив в нее преступления, совершенные в Руанде. Однако это вызвало опасения, что таким образом исчезнет различие между постоянным судом и механизмом ad hoc. Чтобы не создавать прецедент по распространению Советом Безопасности юрисдикции органа ad hoc на совершенно новую ситуацию, было принято решение о создании отдельного органа.

Отметим, что позиция Международного Трибунала по Югославии стала основанием для последующих действий НАТО на Балканах, которые опирались на аргумент: императив прав человека, императив гуманности выше суверенитетов.

Учреждение специального трибунала немедленно повлекло за собой вопрос о «выборочном правосудии».Почему не был учрежден трибунал по военным преступлениям в связи с массовыми убийствами в Камбодже (там в 70-х годах красные кхмеры, по некоторым данным, убили два миллиона человек)? К тому же специальные трибуналы связаны временем или территорией. К примеру мандат Трибунала по Руанде ограничивается событиями, происшедшими в 1994 году. Тысячи беженцев, спасшихся от этнического конфликта в Руанде, были убиты, однако преступления, совершенные после этого времени, мандатом не охватываются. В отсутствие международного уголовного уда, занимающегося установлением индивидуальной ответственности в качестве правоприменительного механизма (как известно, Международный суд в Гааге рассматривает споры между государствами), акты геноцида и грубейшие нарушения прав человека часто оставались безнаказанными. За прошедшие 50 лет имело место много случаев преступлений против человечности и военных преступлений, за которые никто из физических лиц не был привлечен к ответственности. Во время вооруженных конфликтов в Мозамбике, Либерии, Сальвадоре и других странах погибло огромное число гражданских лиц, в том числе вселяющее ужас число безоружных женщин и детей. Массовые убийства гражданских лиц продложаются в Алжире и районе Великих озер в Африке.

Фактически действовала система пресечения нарушений права войны отдельными лицами, которая носила смешанный характер. Она являлась частично международной, частично внутригосударственной. Такая система, по своей сути, была разнородной, лишь иллюзию того, что она является международной системой пресечения нарушений. В рассматриваемый период каждая страна имела собственные нормы и по-своему применяла положения международного права.

В результате одно и то же преступление могло классифицироваться как правонарушение или преступление в отдельных национальных законодательствах либо полностью игнорироваться в других. Соответсвенно, одни страны применяли более жесткие уголовные санкции, другие – легкие, третьи вообще не принимали никаких мер. Так, судьба обвиняемого зависела от того, где совершено преступление, и от той страны, которая должна его судить. К примеру, Португалия сделала такую оговорку: каждый из военнослужащих, «совершивших любое действие, порицаемое международными Конвенциями, к которым она присоединилась», будет наказан, «если только данные действия не были необходимы для успешного выполнения военных операций». Мировая практика международного правосудия знает два способа применения всякого рода конвенций и деклараций. В первом случае в конституцию страны вносится поправка о том, что ратифицированные страной документы являются документами прямого действия. Коэффициент полезного действия правоприменительного механизма в подобном случае не всегда бывает высоким. Другой, более эффективный, как доказала практика, способ предполагает, что положения соответсвующие статьи уголовного кодекса (этим путем пошла, в частности, Германия). Соответственно, дела на основании международных документов могут рассматриваться в самих немецких судах, и практически не было нужды привлекать к ним ни Европейский суд по правам человека, ни другие подобные международные институты.

В очередной раз стало очевидно, что Международный уголовный суд обоснованно называли отсутствующим звеном в международно-правовой ситеме, так как все нарушения международного обычного гуманитарного права составляют, по определению, достаточно серьезное преступление, чтобы в отсутствие каких-либо внутригосударственных средств гарантировать международную реакцию.

Постоянный суд мог бы функционировать более последовательным образом, нежели трибуналы ad hoc. В отличие от Международного суда справедливости в Гааге юрисдикция нового органа должна распространяться не на государства, а на отдельных граждан, как это принято в обыкновенных уголовных процессах. Создание такой инстанции – реального работающего механизма коррекции и настройки общечеловеческих гуманитарных ценностей – стало бы завершающим аккордом в сфере их обеспечения. Лишь тогда невинные жертвы войны и конфликтов в далеких уголках мира будут знать, что они также могут жить спокойно, находясь под защитой международного правосудия; что они тоже имеют права и что те, кто нарушает эти права, будут наказаны.

Тем временем работа по созданию МУС шла своим чередом. В период с 1994 по 1996 годы проект был рассмотрен Генеральной Ассамблеей, после чего был создан Подготовительный комитет для подготовки пользующегося широкой поддержкой сводного проекта текста Статута МУС для представления дипломатической конференции полномочных представителей под эгидой ООН. Стало ясно, МУС должен быть создан на основе межгосударственного договора, поскольку ни Совет Безопасности ООН, ни какой-либо другой орган не обладает правоспособностью устанавливать постоянный суд с общей юрисдикцией по всем будущим конфликтам, в которых совершаются международные преступления.

Подготовительный комитет, который собирался в период с 1996 по 1998 годы, провел свою заключительную сессию в марте и апреле 1998 года и завершил работу над составлением проекта текста.

Но не все государства откликнулись на призыв Кофи Аннана внести свой вклад в борьбу, направленную на обеспечение того, чтобы ни один правитель, ни одно государство, ни одна хунта и ни одна армия, где бы то ни было, не могли нарушать права человека безнаказанно. Необходимое число подписей для вступления Статута в силу, хоть и с трудом (создание МУС долгое время висело на волоске от провала. Еще в первых числах апреля число стран, ратифицировавших Римскую конвенцию 1998 года, было 56. А нужно было не менее 60-ти. Не хватало «подписей» парламентов четырех государств. Но буквально в последний день перед истечением срока подписания объявили о том, что восемь стран официально утвердили конвенцию), но все же было получено, несмотря на скептический подход некоторых стран, считающих создание МУС слишком европейской идеей. Поводом к такому обвинению послужило то, что основной документ Международного уголовного суда был ратифицирован небольшимии благополучными государствами Европы и странами третьего мира, которые сами опасаются стать жертвами тех или иных этнических (военно-политических) эксцессов и рассчитыают на защиту со стороны международного правосудия. Наряду с ними Римский Статут ратифицировали крупные европейские державы, в том числе Великобритания, Франция, Германия, Италия.

МУС призван заполнить фактически пустующую нишу международного и всеми признанного юридического авторитета. Принятие Римского Устава завершило на данном этапе создание международной системы уголовной ответственности, базирующейся на трех элементах: квалификация и определение состава международных преступлений, установление санкций за совершенные преступления и создание юрисдикционных механизмов обеспечения праосудия. На сегодняшний день имеются практически все правовые и процессуальные предпосылки для реализации принципа: «никто не останется вне нашего (международного сообщества) поля зрения». Нации живут сегодня в условиях существования международной уголовной юстиции, они сами ее создали. Сможем ли мы воспользоваться результатом многолетних усилий наиболее оптимальным образом, покажет время.

Не умаляет значения этого суда и тот факт, что его Статут фактически не имеет обратной силы. Важно то, что впервые – на будущее – лица, виновные в чудовищных преступлениях, ответственность за которые предусмотрена в вышеназванных документах, независимо от их статуса, будут подлежать международному уголовному преследованию. Особое внимание нужно обратить на то, что Международный уголовный суд не заменяет собой национальные органы уголовной юстиции, а дополняет их. Определение взаимоотношений между Международным уголовным судом и национальными судебными органами осуществляется в рамках принципа «комплементарности»: дело не принимается к рассмотрению Международным уголовным судом, если оно не является достаточно существенным, чтобы оправдать дальнейшие действия со стороны суда; если оно расследуется государством, имеющим юрисдикцию; если это государство решило не возбуждать уголовного преследования относительно лица, за исключением случаев, когда государство не желает или не способно провести расследование надлежащим образом, или когда его решение о прекращении уголовного преследоания является результатом такого нежелания или неспособности со стороны государства. Принцип дополнительности является явным отходом от модели двух специальных трибуналов (напомним, что трибуналы по бывшей Югославиии и Руанде имеют приоритетную юрисдикцию относительно местных судов и поэтому могут требовать от национальных судов собственного ведения расследования). Именно такая процедура стала результатом политического торга, итогом которго стал так называемый Сингапурский компромисс. Таким образом, устав пошел навстречу опасениям государств относительно потери национальной юрисдикции в отношении преступлений, находящихся в компетенции суда. С другой стороны, он стимулировал государства сделать свою юридическую систему более эффективной в деле преследования нарушений международных преступлений. Фактически суд создается в расчете на те страны, которые не спешат приводить свое внутренее законодательство в соответствие с новейшими достижениями международного права. Расплачивается за это им придется необходимостью выносить сор из избы: процессы станут достоянием мирового общественного мнения.

Заключение

Инициаторы создания МУС под эгидой ООН объясняют необходимость в таком международном органе тем, что большинство преступлений против человечности совершается государством с его участием или при его попустительстве, а в настоящий момент в силу действия принципа суверенного равества государств невозможно осуществить правосудие над одним государством и его органами представителями другого государсва без его согласия. Существование такой возможности при неопределенности ряда понятий современного международного права может привести к тому, что одно и то же деяние может быть признано национальными судами различных стран или как борьба за независимость, или как терроризм.

МУС, как надеются его создатели, предоставляет возможность выхода из такой ситуации, в том числе и в случаях, когда реальных перспектив в отправлении правосудия в современных условиях просто не существует.

Основная идея Римского Устава заключается в наказании физических лиц, виновных в совершении наиболее тяжких международных преступлений, - геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений и преступлений агрессии – независимо от их слежебного положения. В этой части положения Римсого Устава базируются на общепринятой норме Приговора Международного Военного Трибунала в Нюрнберге: «Преступления против международного права совершаются людьи, а не абстрактными категориями и только путем наказания отдельных лиц, совершивших такие преступления, может быть обеспечено соблюдение предписаний международного права». Суд создается для наказания конкретных лиц, и там не будет никакого иммунитета – ни для президентов, ни для депутатов. Практика показывет, что персональная ответственость того или ионого лица гораздо более эффективна, чем принятие санкций в отношении всего государства. В то же время, суд будет защищать права не только потерпевших, но и обвиняемых – случается едь так, что обвиняют невиновного.

Как видим, в последнее десятилетие возникла новая, еще окончательно не оформившаяся форма международного права, в соответствии с которой защита личности, как и защита окружающей среды, рассматривается как сфера интересов всего мирового сообщества, а не только одного суверенного государства.

Список использованной литературы и нормативно-правовых актов:

1. Text in D.Schindler/J.Toman, The Laws of Armed conflicts: A Collection of Conventions, resolutions and other Documents, Martinus Nijhoff/Henry Dunant Institute, Dordrecht/Geneva, 3^rd ed., 1988

2. Text in The Treaties of Peace 1919-1923, vol.I, Carnegie Endowment for International Peace, New York, 1924

3. Аутентичный текст Римсокого Статута (устава) Международного уголовного суда, Рим, 17 июня 1998г., МККК, 2002

4. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания ООН от 1984 года

5. Женевские конвенции от 12 августа 1949 года, Протокол I 1977 года

6. Хайд Ч.Ч. Международное право, его понимание и применение Соединенными Штатами Америки. Т.4. М., ИЛ, 1952

7. Менцер Г. Международное гуманитарное право и запрещение некоторых видов оружия, средств и способов видения войны// В кн.: Международное право на службе мира и сотрудничества государств. М.: Международные отношения, 1981

8. G.Schwarzenberger, International Law as Applied by International Courts and Tribunals, vol.II: The Law of Armed Conflict, Stevens, London, 1968

1. K.Wgren, “Humanitarian law in the Articles of War decreed in 1621 by King Gustavus II Adolphus of Sweden”, IRRC, #313, July-August 1996

2. «История создания Международного Уголовного Суда и проект его устава», И.Блищенко, М., 2002

3. International Crimes and International Criminal Court Act 2000 ACCESSION N:026, Commenced: October 2000, ANALYSIS, CICC secretariat

4. Тони Пфаннер, Создание постоянного международного уголовного суда. Бюллетень МККК, 1998

5. Контрольный перечень обязательств государств в соответсвии с Римским Статутом, МУС, Редактор Дж.Ли, Монреаль, Канада, 2001

6. Блищенко И.П, Прецеденты и международное право. М., 197

7. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т.1. М., 1947

8. Камаровский Л.А. О международном суде.М., 1881

9. Кожевников Ф.И., Шармазанашвили Г.В, Международный Суд ООН: организация, цели, практика. М., 1971

10. Латинская Америка в международных отношениях. Т.2. М., 1988

11. Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М., 1997

12. Милитаристы на скамье подсудимых: по материалам Токийского и Хабаровского процессов. М., 1985

13. Международные суды и международное право. Сборник обзоров. М., 1986

14. Международный Суд. Нью-Йорк, издание ООН. Департамент общественной информации

15. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в 3-х томах. Т.1. М., 1965

16. Полянский Н.Н. Международный Суд. М., 1951

17. Толстых В.Л. Деятельность международных юрисдикционных органов. Новосибирскб 1996

18. Хадсон М.О. Международные суды в прошлом и будущем. М., 1990

19. Харламов С.О. Международно-правовые стандарты в области прав и свобод человека. М., 1998

20. Шинкарецкая Г.Г. Международная судебная процедура. М., 1992

21. Энтин М.Л. Международные гарантии прав человека. Опыт Совета Европы. М., 1997

22. Энтин М.Л. Международные судебные учреждения. М., 1984

23. Нюрнбергский процесс. Сборник в трех томах. Т.1. М., 1990

24. Беджауи М. Международный Суд ООН: прошлое и будущее. Московский журнал международного права, №2. 1995

25. Роберж Мари Клод. Новый Междунродный Уголовный Суд//Moscow Journal of International Law, 1999

26. Тавернье Поль. Опыт Международных угоовных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде//Международный журнал Красного Креста, №19, 1997

27. Фисенко И.В. Проблема создания МУСа, автореферат. Минск, 1996

28. Журнал «Индекс». МУС. Трибунал Рассела по расследованию военных преступлений, совершенных во Вьетнаме. Часть 1, 1998

---

[1] G. Schwarzenberger, Internatonal Law as Applied by International Courts and Tribunals, vol.II: The Law of Armed Conflict, Stevens, London, 1968, p.15

[2] K. Wgren, Humanitarian law in the Articles of War decreed in 1621 by Ling Gustavus II Adolfus of Sweden, IRRC, #313, July-August 1996, p.438

[3] Латинская Америка в еждународных отношениях. Т.2. М., 1988, с.56

[4] Text in The Treaties of Peace 1919-1923, vol. I? Carnegie Endowment for International Peace, New York, 1924, p.121

[5] Члены Лиги Наций брали лишь некоторые обязательства не прибегать к войне, пока спор между ними не будет подвергнут третейскому разбирательству, либо судебному разрешению, либо рассмотрению Советом Лиги.

[6] Речь Бертрана Рассела на первом заседании Трибунала по военным преступлениям. Лондон, 13 ноября 1966 года

[7] Именно это положение стало в дальнейшем основой для создания специальных международных трибуналов (по бывшей Югославии и Руанде).

[8] Журнал «Индекс». Международный уголовный суд. Трибунал Рассела по расследованию военных преступлений, совершенных во Вьетнаме. Часть 1.